Александр Дольский
Песни Александра Дольского, я начал петь с юношеского возраста, как только научился играть на гитаре - Потому что, если бы умел Стихи сочинять - то такие Стихи сам бы сочинял - но к сожалению, такие, рифмованные, не умею сочинять - хотя иногда бывает - Но! - Конечно же с Дольским, мои Стихи не сравнятся по красоте - Но пою - так как это всё как будто, мои Мысли - воплощённые Дольским Александром - А это означает - что Его Мысли - воплощённые в Стихи - и Я могу петь, и Николай Мышев, Его Песни исполняет и Другие, Кому они близки по Духу
.
- Сердце поэта
на тротуаре, солнцем согретом.
Оно чуть дышало, оно чуть дрожало,
мягкое, грустное сердце поэта.
Его уронила нечаянно утром
женщина с добрым рассеянным взглядом,
когда доставала из сумочки пудру
или помаду.
А ночью подвыпивший старый бродяга
о сердце споткнулся, до смерти разбился.
Врачи утром забрали беднягу -
смотри, этот парень неделю не брился.
И сердце забрали, и пьяненький врачик,
который не думал над тем, что неясно,
решил, что ему привалила удача:
такое хорошее, свежее мясо.
Жена из фасоли и сердца поэта
сварила еще неизвестное блюдо,
и сыт был врачик, и все его дети,
и все приходившие в гости к ним люди.
А после обеда неясные мысли
и светлые думы, и образов стаи
сменили в их душах тоску и угрюмость,
и все - как ни странно - поэтами стали.
История кончилась, в общем, удачно,
но, честно признаться, уж вы не печальтесь,
конец я придумал, все было иначе,
и сердце осталось лежать на асфальте.
И об него спотыкаются люди,
и кто-то спешит, пробегая с ним рядом,
но ищет и вечно искать его будет
женщина с добрым рассеянным взглядом
Холодный взгляд любовь таит,
И красота гнетет и дразнит...
Прекрасны волосы твои,
Но одиночество прекрасней.
Изящней рук на свете нет,
Туман зеленых глаз опасен...
В тебе всё - музыка и свет,
Но одиночество прекрасней.
С тобою дни равны годам,
Ты утомляешь, словно праздник.
Я за тебя и жизнь отдам,
Но одиночество прекрасней.
Тебе идет любой наряд,
Ты каждый день бываешь разной...
"Счастливчик", - люди говорят,
Но одиночество прекрасней.
Не видеть добрых глаз твоих -
Нет для меня страшнее казни.
Мои печали на двоих,
Но одиночество прекрасней.
Твоих речей виолончель
Во мне всегда звучит, не гаснет...
С тобою быть - вот жизни цель,
Но одиночество прекрасней.
Вот устроил друзьям своим шутку!
И посыпал свой след табаком,
Прихватив запасную обувку.
От поклонов и рукопожатий,
Суть не в том, куда путь мой лежит,
Важно, что ухитрился сбежать я.
И являлся печальным примером,
Мной друзья заполняли досуг
Пустоту бесконечных размеров.
И скрывал, что жесток словно Гамлет,
Ах, иронии ржавый кинжал,
Все вопросы решил я ногами.
Но плюю не в колодец, а мимо.
Вы, друзья, мне простите вину,
Досмотрев до конца пантомиму.
мы гордимся этим веком, наша жизнь полна чудес,
но на душу населенья чести, мужества и счастья
не убавил, не прибавил удивительный прогресс.
Стала совесть откровеньем, стала музыка комфортом,
только правда, как и прежде, героизм и маета.
Самых дальних разделяет только путь к аэропорту,
самых близких разлучают эгоизм и суета.
Прощай, двадцатый век - святоша и безбожник,
обманщик и мудрец, философ и факир,
Прощай, двадцатый век - убийца и художник,
оставишь ли в живых безумный этот мир?!
Век двадцатый воплощает гениальные идеи -
относительны и время и космическая даль,
но печально абсолютны все великие злодеи,
убиваемые мысли, убивающая сталь.
Исчезали Атлантиды, и династии, и боги...
Невозможно исчисленьем сущность времени понять.
В возраст нашего столетья уместились две эпохи -
на беду ему - семнадцать, и на счастье - сорок пять.
Прощай, двадцатый век - убогий и прекрасный,
прощай, двадцатый шаг к безмерной высоте,
прощай, двадцатый век - великий и ужасный,
мелькнувший над землей в крови и в нищете.
Мы спешили, улетали в неустроенные дали
и бесстрашно проникали и в пространства и в века,
все что можно изучили, что нельзя - предугадали,
только сердце, наше сердце не постигли мы пока.
Век двадцатый нам зачтется, третья тысяча начнется,
и в любви и в огорченьях потекут опять года...
Книга старая прочтется, с веком век пересечется.
Наша юность в нашем веке остается навсегда...
Прощай, двадцатый век, ты стал великой былью.
Мы стоили тебя, когда ты был не прав.
Прощай, двадцатый век, ах, мы тебя любили!
Прости своих детей за их нелегкий нрав
Я воще на ощупь страшно нервный,
скромный и застенчивый до слез ...
Друг сказал, что от привычки скверной -
пьешь, мол, без закуски, как матрос.
Ну, а я и есть матрос Вселенной,
мне любые рейсы по плечу ...
Стоит мне поддать - и я мгновенно
поплыву и даже полечу.
Я не по изысканным салонам -
знал по подворотням этикет.
"Южное" мешал с одеколоном -
это, братцы, фирменный букет !
Если влить в пол-литра политуры,
жидкость для ращения волос,
двести грамм желудочной микстуры -
с этого помрет и эскимос.
Я же этим только для разгону
натощак желудок полоскал,
добавлял сто грамм одеколону
и имел желаемый накал.
Я не на банкетах и тусовках
хрустали давил и грел в руках -
клей “Момент” бээфом и перцовкой
запивал на теплых чердаках.
Если взять сто грамм аэрозоли,
что для тараканов и клопов,
и добавить жидкость для мозолей,
капнуть капли три “Шанель" духов,
влить туда резинового клею
и разбавить лаком для ногтей -
с этого все грузчики балдеют,
я же только вижу в темноте,
Я не на курортах или дачах
отдыхал с путанами в поту -
пил в подвале с гуталином чачу,
запивая ядом на спирту,
Нет, оценить не можем мы
того, что нам судьба послала.
Вот так Орфею было мало
вести любимую из тьмы.
Из нелюбви, как из тюрьмы,
мы убегаем с кем попало,
не повернув свой взгляд к началу,
забвеньем облегчив умы.
Но если осенью ненастной,
или в другой какой-то срок,
нам выпадет внезапно счастье,
мы вдруг умнеем от тревог,
и оглянувшись очень мудро,
опять одни встречаем утро
Ах, ты, горюшко-беда, я сам не свой весь,
все хожу-брожу по рощам и лесам,
все ищу свою потерянную Совесть,
только, где ее искать, не знаю сам.
Уважаемая Совесть, где Вы прячетесь?
Потерять Вас, растрясти по свету рано мне.
Уважаемая Совесть, Вы дурачитесь.
Это что же за игра такая странная?
Посреди чужого счастья и удачи
в шумном городе, быть может, заплуталась,
как потерянный ребенок, громко плачет.
Вы не видели случайно..? Вот так жалость.
Уважаемая Совесть, были горести,
но измена эта ваша горше всех потерь.
Уважаемая Совесть, Вы бессовестны,
но прощать я научился этот грех теперь.
Может, где-нибудь сидит-грустит на камушке
и мечтает, чтоб скорее я нашел ее,
может, кто-нибудь прибрал ее к рукам уже?
Не завидую ему: она тяжелая.
Вы откликнитесь с полей или лесов вестью,
может, Вы меня покинули с отчаянья,
что за ложь платил я Вами, то есть Совестью,
Вы и сгинули, растаяли, отчалили.
Я нисколько бы об этом не кручинился,
стало легче мне без совести дышать,
но внутри так пусто-пусто, и причина вся
в том, что Совесть - это, кажется, Душа.
Уважаемая Совесть, все изменится,
стану с Вами я считаться, даже нянчиться.
Уважаемая Совесть, Вы изменница,
уважаемая Совесть, Вы обманщица.
Уважаемая Совесть, есть сомнение:
может, вы меня не бросили пока еще.
Если я в таком невиданном смятении,
значит Вы еще со мной и мы товарищи.
Честно живем и не верим в наветы,
друга порой от души обнимаем,
а для чего существуем на свете -не понимаем...
Вместо сочувствия дарим советы,
роль для себя сочиним и играем,
слова простого, как небо и ветер, не понимаем...
И безоглядно все реже мы верим,
колья уже никогда не ломаем,
и объясняя любые потери, не понимаем...
Где наша мудрость? Осталась усталость.
Цепи ничтожны, а мысли туманны.
Как это- юность и сразу же старость? не понимаем...
Осточертевшие с детства уроки
детям своим безнадежно внушаем,
где наша правда? и где наши сроки? Не понимаем...
Но отстают неудачи и беды,
снова для жизни хватает ума нам.
Снова считаем рубли и победы все понимаем
Я знаю, есть в глубинах мирозданья
такая же свеча из темноты.
такое же неловкое страданье,
такие же неяркие мечты.
За многие пространства и парсеки,
что не исчислить цифрою земной,
похожие на близких человеки
с участием беседуют со мной.
И слышат мои медленные строки,
подносят света аспидный бокал.
Он льется на меня от звезд высоких,
как всенощный спасительный хорал.
Нас заключил один безмерный атом...
И наших дней зеркальное вино
разлито между мной и звездным братом
без времени - недавно ли, давно?..
И любим мы одну и ту же оба,
но не всегда предмет в душе храним.
Моя любовь - его вражда и злоба,
я, зная путь, всегда иду за ним.
Когда в моей груди заноза боли -
не вскинуть рук, плечом не повести,
на красном поле полужив от воли,
он птицу Феникс кормит из горсти.
И так зеркальны наши дни и лица,
как мир по обе стороны нуля,
Когда я умираю - он родится,
когда исчезнет он - воскресну я.
Среди чужих людей и века злого,
среди дымов и мелочной войны,
я знаю - есть в мирах далеких слово
и сердце, что ко мне обращены.
Есть порой у нас забота -
отводить навет и ложь,
если стоишь ты чего-то,
без врагов не проживешь.
Различать врагов несложно,
так на свете повелось -
чем враги твои ничтожней,
тем безудержней их злость.
Ну что за жизнь, когда кругом
одни друзья и их не счесть...
Никто не стал твоим врагом,
не заслужил ты эту честь.
Оболгут твои дороги,
кто изустно, кто строкой,
будут все твои тревоги
им на радость и покой.
Нет, друзья мои, не нужно
обижаться (век учись) -
ваша лесть обезоружит,
злоба их - толкает ввысь.
Не вестник боли и беды,
а дум высоких верный знак,
и за последние труды
награда мне - мой новый враг.
Я врагов крупнее жажду
по зубам и по уму,
мне из них понятен каждый,
я неясен никому.
Я за ними наблюдаю,
изучаю каждый шаг.
Вы, друзья, мне много дали,
вдвое больше - каждый враг.
С друзьями сдержан я подчас
и снисходителен к врагам,
я с другом ссорился не раз -
но за него и жизнь отдам.
Если враг меня похвалит
и растопит старый лед,
значит, с другом прозевали
мы ошибку, недолет.
Враг меня работать учит
и спасает от тоски.
Нет друзей верней и лучше,
чем заклятые враги.
Среди сует и передряг
нас жизнь порою вознесет...
И верный друг, и верный враг,
как два крыла среди высот.
По дорогам бродил музыкант,
Был он юн, синеглаз и хорош...
Свой веселый и добрый талант
людям он раздавал ни за грош.
Если он играл в миноре,
все печалились, и вскоре
птицы все замолкали в лесах,
люди все промокали в слезах.
Но играл он мажорные трели,
все смеялись, плясали и пели.
И ни крова, ни мягкой постели,
и ни жирных, ни лакомых блюд,
нет у юного менестреля,
но зато его песни поют.
Так и жил он, но однажды
встретил рыцарей плюмажных,
и скучал между ними король.
Приказал он: “Сыграй мне, изволь!”
И рыдал, а потом хохотал он,
и сказал: “Мне тебя не хватало!
Я беру тебя в свиту. Отныне
будешь ты, мой певец, дворянином.
Быть бродягой грешно и позорно...
Станешь ты музыкантом придворным.
Будешь вдоволь есть и пить,
стану я тебя любить”.
“Нет, король, фальшивы песни,
что поют для короля,
мне твой замок будет тесен,
дом мой — это вся земля!”
По дорогам бродил музыкант,
был он юн, синеглаз и хорош.
Свой веселый и добрый талант
Людям он раздавал ни за грош.
Когда ты ударишь ребенка во злобе
поспешной нелегкой рукой,
твой Ангел забьется в тоске и ознобе,
теряя твой светлый покой.
Когда испытаешь измену на друге,
отдавшем сердце тебе,
твой Ангел замрет, холодея в испуге,
слабея в нелепой борьбе.
Мой Ангел печальный, хотя бы ночами
усни, от меня отдохни.
Прости, если больно я сделал невольно.
Я каюсь за грешные дни.
Когда не протянешь упавшему руку.
в лукавстве достигнешь вершин,
твой Ангел усвоит и эту науку.
как муку хранимой души.
А если тебя приласкает правитель,
и ты ему что-то лизнешь,
то жить не захочет твой Ангел-Хранитель.
и выберет яд или нож.
Мой Ангел чудесный спасибо за песни,
что строишь моею рукой.
Строфа монолитна твоею молитвой,
гармония дарит покой.
Когда от тебя отвернется родитель,
и мать тебе скажет - Урод! -
дай Бог, чтоб на время, твой Ангел-Хранитель
с ума непременно сойдет.
А если зверея в корысти за злато
ограбишь свой Край и Народ,
он вместе с обманутым, сирым, горбатым
тобою - в канаве умрет.
Мой Ангел, мой мальчик, я как-то иначе
под шум твоих крыльев пою.
Всегда и повсюду хранить тебя буду,
как совесть больную мою.
_________________________
Алкоголик старый Слава
не боялся ни шиша,
не валялся он в канавах
с самогона и ерша.
Он гулял интеллигентно
с перегаром из души.
И ему индифферентно
улыбались алкаши.
Алкаши, алкаши -
днем и ночью хороши,
Только утром мрачны лица,
если нет опохмелиться.
В голове и шум, и звон -
разливай одеколон.
Алкаши, алкаши,
я люблю вас от души.
Дядя Слава жил красиво -
без квартиры и без жен,
Мы с ним как-то пили пиво,
хоть и был он заряжен.
А потом мы для разрядки
взяли белого домой...
Дядя Слава был в порядке,
ну а я-с копыт долой.
Алкаши, алкаши,
днем и ночью хороши.
До одиннадцати, братцы,
как-то нужно продержаться.
Нет стаканов и стола -
пьем в подъезде из горла.
Алкаши, алкаши,
всех бы трезвых придушить!
Если не было у Славы
за душою ни гроша,
он любую пил отраву
и любого пил ерша.
Пили вместе мы лет десять,
было Славе хоть бы хны.
Слышал - он погиб в Одессе,
выпив три стакана хны.
Алкаши, алкаши,
много здесь людей больших.
Капитан есть и писатель,
академик есть и врач ...
Ох, российский обыватель,
ты за них чуть-чуть поплачь.
Алкаши, алкаши,
догорел огонь души.
1.
Эти шестеро мужчин из Индостана,
с жаждой знания святой и неустанной,
изучать Слона явились утром рано,
но смотрели на него немного странно,
озирая все от неба до травы,
так как были все незрячие, увы.
2.
Первый сэр шагнул так близко, что о ляжку
он ударился, упал и охнул тяжко.
Встал, пошарил по неровной твердой коже
и промолвил, важный опыт подытожив -
Мне ясна природа этого Слона!
Это может быть забор или стена.
3.
У второго было правило свое.
Он пошел другим, извилистым путем.
И на бивень наскочив, на остриё,
закричал - Имеем дело мы с копьем!
Это круглое и гладкое копье -
суть наш Слон. Вот мнение моё.
4.
Третий сэр избрал примерно тот же путь,
но попался ему в руки толстый шланг -
Слон решил привычно хоботом махнуть.
Ну и сэру мысль простейшая пришла -
О, коллеги, на все сто уверен я -
Слон есть толстая и сильная змея!
5.
Обошел вокруг ноги четвертый сэр.
Ха! - сказал он. Это кажется игрой.
Слишком прост для нас решаемый пример.
Мы имеем дело с грубою корой.
Я ощущал сей предмет со всех сторон.
Это - дерево с названьем кратким - Слон.
6.
Пятый был весьма высок и потому,
дотянулся он до уха. Но в момент,
методично, постепенно по всему
уху долго шарил и сказал - Брезент!
Я не знаю, для чего он здесь висит.
Но, как толстый веер, Слон имеет вид.
7.
А шестой зашел с обратной стороны.
Он имел весьма обычный, скромный рост.
Он, конечно, не достал бы до луны,
но спокойно ухватил Слона за хвост.
И улыбка промелькнула по лицу...
Слон - веревка, это ясно и слепцу.
8.
Эти шестеро мужчин из Индостана
долго спорили, ругаясь непрестанно
О предмете, называемым Слоном,
и настаивая всякий на своем.
И хоть каждый был отдельно прав отчасти,
но в итоге ошибались все к несчастью.
9.
О, как часто в спорах искренних о Боге,
иногда их доводящих до войны,
люди спорили, не ведая дороги
и решений, что противникам видны.
Так мы вечно спорим о Слоне,
что не виден ни тебе, ни им, ни мне.
...возьми сына твоего, ...
...которого ты любишь, Исаака, ...
...и принести его во всесожжение ..."
Ветхий завет. Книга Бытия 22,1-13.
Это чувство называется - Печаль,
ощущается в упадке и тоске...
Или дней неверно прожитых нам жаль,
или пяток, позабывших о песке?
Покачаемся на волнах, как киты,
и пора на глубину, на глубину.
Наши правила безумны и просты,
наша клетка так похожа на страну.
Покопайся в чемоданах, в сундуке -
там ты крылья позабытые найдешь...
В них на Землю ты явился налегке...
Вещи, деньги, мебель, книги - это ложь!
Все написано в Душе и в Небесах,
только Боги переставили слова.
У любимых эти истины в глазах.
А еще их помнят ветер и трава.
Это чувство называется - Печаль,
ощущается в прощаниях, как страх.
Или дней, что без Любви я прожил, жаль,
или крыльев, позабывших о ветрах?
Ты вернешься в ту далекую Страну.
Миг прощанья с Этим Миром - миг любой.
Не пугайся ни Богов, ни Сатану,
если Память и Любовь всегда с тобой.
Ради творца не унижу сына,
ради Царя не испорчу песнь.
От тропаря до струны клавесина,
от суеты до великого сплина
все мне - Благая Весть.
Не думай о дурдоме свысока -
придут запои, сам поймешь, наверное,
что пропасть эта страшно глубока,
и без дурдома дело твое скверное.
Но если ты порог переступил,
расстанься и с одеждой и с Отечеством,
ты думаешь - ты пил? Нет, ты не пил! -
Все было лишь пижонством и молодчеством!
Такие здесь лежат богатыри! -
По сорок тонн на будку каждый высушил.
Глаза и рот пошире отвори,
Их выслушай, их выслушай, их выслушай.
Они тебя научат тетурам
пихать за щеку, брать врача надурика,
кирять формальдегида по утрам,
чтоб пахло не спиртным, а как от жмурика.
Они тебе бутылку припасут
и сделают разрядочку летальную,
они тебе ликбез преподнесут -
пройдешь здесь школу кира капитальную,
А если ты неопытный алкаш,
то встретишь здесь всех асов и компанию -
при выходе ты будешь уже наш ...
Забудь про псевдоумнуюкомпанию!
Привет одеколонам и спиртам’
Привет лосьонам, уксусам и щелочи!
Плевать, как импотенту на мадам,
на правильные речи трезвой сволочи!
Не думай о дурдоме свысока -
смеемся над такими мы до коликов.
Настанет время, вспыхнет у виска,
И многие другие Его Песни пел всегда. И имею несколько кассет с Его Песнями, подарок одной Женщины из Риги. Которая, организовывала Его концерты -
Мы встретились с Ней в Бремене. Я пел как всегда на улице песни - и Она слушала часто - и подошла и извинилась за то, что не бросает деньги в кофер от гитары, так как денег нет - И я пригласил Её в кафе, и мы подружились. Она была больна раком, и очень быстро сгорала - И в силу атеистического мировоззрения, и любви к жизни, не хотела умирать. И я, как всегда - через шутки и хохмы, на эту тему с Ней говорил. И попросил Её - когда Она умрёт - передать привет всем моим Друзьям там. И Она плакала и говорила, что не хочет умирать - А я шутил и говорил о том, что и короли и королевы и принцы и принцессы какают. И
это физиологическая функция организма - и что смерть - это тоже физиологическая особенность организма. И что тела наши, сдохнут и станут вонючими и неэстэтично выглядящими. И умереть лучше всего, не деградировав до последней стадии… когда уже не способен Человек, контролировать свои естественные выделения… - Быстро и без напряга - и с улыбкой на лице. - И пожелал Ей однажды, что бы Она умерла быстро и без напряга. И без полной физиологической деградации, свойственной больным раком в последней стадии. И через неделю - Когда я возвратился из поездки - Она приснилась мне - и поблагодарила за эту психологическую предсмертную помощь. - И что привет передала по назначению…И остались от Неё - Предсмертный Её подарок
кассеты Дольского Александра.
Наделяев Анатолий Христос Кришна Будда
Благовещенск на Амуре - Buende
Хостинг от uCoz